Название: Мечта империи - Марианна Алферова

Жанр: История

Рейтинг:

Просмотров: 1411

Страница: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 | 72 | 73 | 74 | 75 | 76 | 77 | 78 | 79 | 80 | 81 | 82 | 83 | 84 | 85 | 86 | 87 | 88 | 89 | 90 | 91 | 92 | 93 | 94 | 95 | 96 | 97 | 98 | 99 | 100 | 101 | 102 | 103 | 104 | 105 | 106 |




Глава 6 Игры Сервилии Кар

     "В пресс-службе императора заявили, что Руфин Август разводится со своей супругой исключительно из государственных интересов".

     "Чем грозит появление антропоморфных гениев? Сенат никак не может решить, опасны ли гении в новой ипостаси для бывших подопечных. Нужно ли ввести какие-то специальные удостоверения для гениев? Радикалы предлагают особое клеймение. Однако такое предложение сенаторы отвергли. Даже во времена официального рабства клеймили только беглых рабов и преступников. Теперь, когда принята Декларация прав человека, Рим не может обсуждать такие меры. Однако что-то предпринять необходимо. Согласно последнему эдикту императора, разрешен "тест на гениальность" в случае, если гений пытался занять место своего бывшего подопечного. С помощью теста можно выяснить, кто есть кто. Однако эта временная мера вызвала бурю протеста.

     Вигилы регистрируют гениев по трибам, дабы установить, кто из римских граждан обзавелся двойником, но процесс идет крайне медленно. Необходима ясная законодательная база". "Народные трибуны наложат вето на любой закон, ущемляющий права человека". "Общество охраны животных предлагает запретить убийство крупных змей, а также взять под особую охрану кошек".

     "Акта диурна", 6-й день до Календ октября <26 сентября>

     Юпитер заснул на серебряном ложе, держа в руках недопитую чашу, и сладкий густой нектар пролился на белую шерсть хламиды. Повелитель богов и людей стонал и причмокивал во сне: ему, как и людям, снились сны, и в этих снах он вновь был молод, так же как и его мир. Несокрушимый и могучий, он сражался с титанами и повергал их в Тартар. Мир был молод и готов на безумства. Люди и боги не слишком отличались друг от друга. Люди рьяно служили богам, и власть Юпитера была неколебима, как власть отца в Риме. Хорошо, когда ты молод. Но молодость проходит слишком быстро.

     Юпитера разбудила Юнона. Она ворвалась к супругу с криком, размахивая зеркалом аквилейского стекла в золотой оправе. Юнона уселась на ложе Юпитера, повернула голову, будто собиралась позировать перед скульптором, и коснулась холеным пальчиком уголка глаза.

     - Взгляни, - прошептала она дрожащим голосом. Юпитер сонно хлопал глазами.

     - Ну и что... щека, веко...

     - Морщина! - воскликнула Юнона в ужасе. - Да не одна, а целых три! И рядом с другим глазом - тоже. Ты понимаешь, что это значит?

     Юпитер погладил завитки густой бороды, разметавшейся по груди. Борода была почти совсем седая. Повелитель богов вынул зеркало из рук супруги и принялся разглядывать собственное отражение. Вокруг рта залегли глубокие складки, на переносице - морщина, как скальная трещина. Но это - следы тягостных раздумий, а не признаки старости. Вот только седина. Хотя ее тоже можно считать символом мудрости. Да, да, седина - это мудрость, как же иначе. Ведь боги бессмертны. Боги вечны и блаженны. Так считают люди.

     Юпитер вернул зеркало Юноне.

     - Так что же мне делать? - спросила богиня.

     - Употребляй побольше амброзии.

     - Я и так ем с утра до вечера! А что толку? Я лишь полнею! Мы стареем, Юпитер! Неужели ты не видишь?!

     - Я - нет. Я сделался мудрым, - заявил повелитель богов не терпящим возражений тоном.

     Юнона выскочила из комнаты, оставив позади себя запах дорогих галльских духов. Опять шлялась на землю, разгуливала по улицам Лютеции, закутавшись в паллу, заглядывала в парфюмерные лавочки и уютные уличные таверны под пестрыми тентами, кокетничала с белокурыми длинноволосыми галлами. В этом вся беда - боги слишком зачастили на землю. Нет чтобы сидеть в Небесном дворце и... спать. Почему спать? Что за чушь? Юпитер громко зевнул и прикрыл рот ладонью. Может, он в самом деле много спит?

     Юнона вернулась. И не одна. С нею пришла Минерва.

     - Она тебе все объяснит,- сообщила Юнона. Юпитер вздохнул. Ему опять мешают спать. Пусть бы лучше отправлялась Минерва в Александрию да присматривала за обожаемыми академиями, только бы оставила старого отца в покое. Старого? Неужели он так и подумал - "старого"?

     - Все дело в повышении уровня радиоактивности,- сообщила Минерва.

     - Что? - не понял Юпитер, потому что в это мгновение провалился в сон.

     "Морфей, проказник, шутит", - подумал Юпитер и вновь отчаянно зевнул, рискуя вывихнуть челюсть.

     - Люди изучают радиоактивные элементы, не принимая мер предосторожности.

     Даже небольшой естественный фон заставляет нас метаморфировать. А самое распространенная метаморфоза - старение. Дополнительное Z-излучение ускоряет этот процесс. Z-излуче-ние бывает трех видов - альфа, бета и гамма, по первым трем буквам греческого алфавита...

     - Да, да, я что-то слышал, - отвечал Юпитер. Не ясно было, что он слышал - про греческий алфавит или про радиоактивность.

     - Особенно опасно для нас гамма-излучение.

     - Слышишь? - спросила Юнона тоном неподкупного судьи и топнула ножкой.

     - А молодеть не может заставить? - переспросил Юпитер.

     - Гамма-излучение может заставить нас кардинально переродиться. Но для этого нужны сильные дозы облучения. И никто не знает, чем кончится такая метаморфоза. Это большой риск.

     - Большой риск, - повторил Юпитер, и глаза его вновь сами собой закрылись.

     - Все дело в уране, - сказала Минерва. Юпитер сделал отчаянное усилие и открыл глаза.

     - Старик Уран? Уж он-то должен стареть быстрее всех...

     Минерва раздраженно тряхнула головой:

     - Элемент, который люди называют ураном. Вот нынешний бог земли. И он может погубить нас всех.

     - Какой плохой, - покачал головой Юпитер. - Так скинь его подальше в Тартар. Чтобы людям было до него не добраться.

     И Юпитер заснул.

     - Скинуть все запасы урана в Тартар, - прошептала Минерва. - Хотела бы я знать, как это можно сделать. И не начнут ли души преступников, заключенных на дне Тартара, перерождаться точно так же, как и боги.

     - А что с морщинами?! - воскликнула Юнона. - Их что, будет больше?.. - хотела еще что-то спросить и замолчала.

     В золотых волосах Минервы она разглядела седой волос. Один, потом второй.

     Богиня мудрости тоже старела. А ведь Минерва гораздо ее моложе.

     Два кота сидели на крыше и смотрели на Вечный город. Один кот был сер, другой черен. У черного кота были голубые, как льдинки, глаза и белые усы. У серого глаза зеленые, как изумруды. Солнце всходило. Его лучи горели на золоченой черепице, вспыхивали на золотых крыльях бесчисленных Ник, венчающих колонны, горели на золоченых квадригах, которыми правили боги и богини, мчась б лазурное небо. Серый кот, глядя на это великолепие, тоскливо мяукал, черный смотрел молча.

     - Жаль, что нам не удалось переделать этот мир, - сказал черный кот. -Потому что теперь нам придется в нем жить.

     - Мне не особенно здесь нравится, - признался серый. - Я не ел три дня. Не знаешь, где можно перекусить?

     - Лови мышей, - посоветовал черный.

     - После того как я питался амброзией, употреблять мышей неприлично.

     - Говорят, в одном доме можно подкормиться, - отвечал черный и зевнул.

     - А нас там не убьют? - обеспокоился серый.

     - Ты ценишь свою жизнь? - презрительно фыркнул черный. - А я, признаться, нет.

     Курций взъерошил волосы и тупо уставился в стену. Вигил с красным потным лицом что-то толковал ему про хлебные очереди, о пропаже людей и отлове котов. Курций не слушал. Стол перед ним был завален жалобами. Кого-то вигилы схватили, не разобравшись, и сделали "тест на гениальность" - то есть надрез на руке. Человек стал вырываться, и ему перерезали вену. Пришлось срочно вести глупца в Эскви-линку. Теперь пострадавший подавал на вигилов в суд. Хуже всего, что этот тип оказался человеком - кровь его была обычной, без платинового ореола. Почему вигилам так захотелось провести тест? Гораздо проще снять у подозреваемого отпечатки. У гениев их нет. У большинства кожа на пальцах совершенно гладкая. У некоторых, правда, есть подобие отпечатков. Но это лишь хаотичный пунктир без всякого закономерного узора. Однако и вигилов можно понять. Сейчас многие в опасности. Хорошо, если твой бывший гений оборотился котом. Когда он явится к тебе в подобном обличье, все, чем ты рискуешь, - это быть исцарапанным. А мисочка молока или сырая рыбка, брошенная у порога, вполне примирят вас, даже если прежде вы не дружили. Ну а если гений принял человечий облик? Что тогда? Хорошо, если он станет твоим клиентом и униженно попросит о помощи. Но гении непредсказуемы! На стол Курция непрерывным потоком сыпались жалобы. У кого-то выпотрошили банковский счет. У кого-то обокрали квартиру, вытащив из тайника ключи. Беда в том, что гении знали о своих подопечных все. Тут бесконечный простор - от примитивных краж до утонченного шантажа.

     Адвокаты вопили о нарушениях прав человека, а Курцию хотелось послать всех подальше вместе с их гениями и их котами. Пусть делятдто, что прежде принадлежало одному, пополам, как советуют Сивиллины книги. Люди, будьте так добры, поделитесь со своими небесными патронами! Разумеется, так не получится.

     Большинство гениев будет истреблено, остальные затаятся и озлобятся.Но это будет потом. Пока Курция занимают беспорядки в очередях за хлебом, обилие попрошаек, жуликов и убийц. А также очереди за получением временных удостоверений, нехваткабланков,нехватка вигилов для проведения регистрации...

     У дверей возникла возня, послышались крики - кто-то пытался без очереди прорваться в таблин. И вдруг чудовищный, совершенно невозможный визг - так безголосые звери перед смертью обретают голос, чтобы один-единственный раз крикнуть от страха и боли.

     Курций рванулся к дверям. Но было поздно. Толпа отхлынула. На полу в луже крови и платины корчился гений. Тело еще конвульсивно дергалось, но глаза уже закатились, и рот оскалился в предсмертной гримасе. Лицо знакомое... Курцию показалось, что он смотрится в зеркало... о боги... да это же его собственный гений! Только лицо молодое - как у мальчишки. Но Курций и сам не считал себя стариком. Вигил склонился над умирающим. В правой руке тот держал какую-то бумажку. Вернее - обрывок. Саму бумагу выдрали и унесли. Вигил осторожно извлек клочок из судорожно сжатых пальцев.

     "...фину известно, что...теперь мож...ть". - разобрал вигил.

     Первый отрывок можно было расшифровать как:

     "Руфину известно, что..." Остальное расшифровке не поддавалось. Гений Курция пытался о чем-то предупредить своего бывшего подопечного. Но вот о чем?

     - Хотел пролезть без очереди, вот беднягу и пришили,- прокаркал над ухом вигила какой-то гений.

     - Задержать всех, кто был в приемной, - приказал Курций.

     Запоздалый приказ. Ясно было, что убийца уже ускользнул.

     Гений дернулся последний раз и затих. Курций отвернулся. Было очень больно. Будто его самого пырнули ножом. И что-то в нем умерло. Что-то такое, о чем он прежде не догадывался. И теперь уже никогда не узнает, каково было предназначение его души. Он остался один-одинешенек на земле. Гений его покинул.

     Поезд вынырнул из тоннеля. После тьмы солнце ударило в глаза, и Юний Вер зажмурился. На ощупь отыскал мягкую ткань занавески и прикрыл лицо. Когда он вновь распахнул глаза, то увидел зеленые и серебристые квадраты полей, аккуратные домики и синие холмы вдалеке. То там, то здесь в кронах мелькало золото. И при виде этого золота странная сосущая тоска наполняла сердце. Хотелось постичь смысл грандиозного увядания, сознавая, что постичь его невозможно. Все имеет душу. Дерево, дом, плодоносящее поле.

     "Вернее, имело", - поправил себя Юний Вер. Ныне души отделились от людей и природы. От всего. Дух стал материален и примитивен. Суть встала на одну ступеньку с формой. Никто еще не осознал происшедшей трагедии, никто не попытался ее постичь. Дом - пустой, и город - без души. Никто не поможет художнику написать картину, никто не подскажет поэту волшебные строки. Некому остановить руку убийцы. Некому спасти ребенка из-под колес авто. Некому просто шепнуть: "Надейся"! Некому затаиться в зарослях олеандров, чтобы старику было не так одиноко дремать на каменной скамье в саду. Все суетятся, пытаясь заглушить звенящую пустоту в душах, не замечая самой пустоты.

     Да сознавали ли боги, что они совершили?! Вопрос риторический - боги никогда не отвечают людям. Поток катится куда-то, но внутри него существует только статистическая вероятность, и ничего больше. Веру как бывшему исполнителю желаний это было хорошо известно. Да и что такое сам Дао исполнения желаний? Всего лишь математическая формула, в которой вероятность любого события пятьдесят на пятьдесят. Только и всего. Двоичная система счета, за которую так ратуют математики в Александрийской академии. Ноль или единица, и другого выбора нет.

     Колеса поезда ровно стучали на перегонах. На столике перед Вером подпрыгивал в такт стакан со льдом. Рядом лежал красочный проспект. "Римские железные дороги - самые прямые, самые скоростные дороги -в мире", - гласил заголовок. Кто спорит! Римские дороги - всегда самые лучшие.

     Бок по-прежнему нестерпимо жгло. Опухоль так разрослась, что казалось, будто Вер прячет под туникой огромную тыкву. Приходилось прикрывать бок полою плаща. Каждый раз, касаясь опухоли. Вер поспешно отдергивал руку, будто боялся обжечься. Но в эти короткие мгновения он ощущал, как внутри опухоли что-то пульсирует. Рот постоянно пересыхал. Губы потрескались и сделались серыми. Вообще Вер выглядел ужасно. Какая-то женщина хотела занять место напротив него, но глянула ему в лицо и поспешно ушла.

     Он должен что-то исправить в этом мире. Но он не знал - что. Решение несомненно существует, но где его искать? В голову приходили тысячи мыслей. Многие из них были хороши. Но все - неподходящи.

     - Не то, не то, - шептал он вслух.

     "Нереида... Нереида... Нереида..." - стучали колеса.

     "Скорее, скорее, скорее", - умолял их Вер.

     Юний Вер приближался к разгадке своей тайны.

     В приемной Бенита царила суета.

     Все куда-то спешили, переговаривались,ругались, на ходу заглатывали кофе, спорили, хватались за телефонные трубки, а те сами взрывались в руках оглушающими трелями. Но у этого хаоса было свое божество. И имя его - Бенит Пизон.

     Наверное, именно эта мысль мелькнула в мозгу молодого человека в безупречно белой тоге, когда он осторожно пробирался между столами секретарей и доверенных лиц кандидата, сжимая в руках толстую кожаную папку с бумагами. По долгу службы тога ему полагалась "белая" - то есть слегка желтоватая, имеющая естественный цвет шерсти. Но из какой-то особой щеголеватости младший служащий адвокатской конторы носил тогу почти что белоснежную, как у кандидата. Глядя на воодушевленные лица и слыша восторженные возгласы подчиненных Бенита, молодой человек позабыл, зачем пришел. Он старательно впитывал запах этих комнат - пьянящий запах грядущей власти. Адвокат, несмотря на молодость, обладал безошибочным чутьем. И после первого, самого поверхностного взгляда он понял, что Бенит осужден победить. Как будто Бенит купил клеймо, и оно уже выиграло. Ибо по природе Бенит был исполнителем желаний - своих собственных, разумеется.

     Юноша самодовольно усмехнулся и пробормотал едва слышно:

     - В подобных случаях главное - вовремя присоединиться к будущему победителю.

     Он прошел в таблин Бенита, все еще улыбаясь, и восторженно взглянул на кандидата, будто узрел перед собою небожителя. Комната Бенита была просторна, тогда как вся прочая братия ютилась в двух крошечных каморках. Бенит сидел за огромным письменным столом и что-то быстро писал, чиркая и царапая бумагу. Он заставил посетителя подождать пару минут и лишь тогда поднял голову.

     - Рад, что ты пришел, Гай Аспер. Присаживайся. Все сделано, как я просил?

     - О да, сиятельный муж, - Аспер обращался к Бениту, как полагалось обращаться к сенатору, Ti тот самодовольно ухмыльнулся - он уже верил, что должность в курии им выиграна у прочих претендентов.

     - Я хочу еще кое-что сказать, сиятельный. Эта тайна известна всего лишь трем людям в Риме - мне, моему хозяину и Сервилии Кар. И умный человек может ею воспользоваться. Речь идет о Летиции...

     Бенит удовлетворенно кивнул.

     И тогда Аспер начал говорить. Бенит слушал внимательно. И губы его расплывались в улыбке.

     Проснувшись, Летти долго лежала в постели и вспоминала вечер накануне. Лишь третий оклик педагога <Педагог в Древнем Риме - раб, провожавший детей в школу и следивший за их учебой. Во Втором Тысячелетии это человек, разумеется, свободный.> заставил ее подняться. Эту сухопарую перезрелую девицу, которая уже три года изводила ее придирками, Летти терпеть не могла. Что может быть хуже дотошного педагога, который обо всем доносит матери?

     - А я знаю, что ты уже не девственница, - сообщила педагог, поджимая губы.

     - Я тоже это знаю, - отвечала Летти, пережевывая фаршированное яйцо. - И Сервилия знает. Так что можешь не беспокоиться на этот счет.

     - Я бы ни за что не легла с таким уродом. Бр-р... Летиция швырнула фаршированное яйцо, метя в голову педагога, но промазала. Ну вот, сейчас эта стерва побежит жаловаться матери.

     Разумеется, Летиция опоздала в лицей, а на уроках думала лишь об Элии и о том, что было между ними. Ее тело помнило минуты вчерашней близости. Их первое соединение было и не любовью вовсе, а чем-то вроде жертвоприношения - они ломали свои судьбы наперекор Фатам. Иначе было вчера: еще не любовь, но уже страсть и вожделение. Для Летти это было внове - и для души, и для тела. Она смотрела на знакомых мальчишек и думала о том, что никто из этих неоперившихся птенцов сравниться не может с Цезарем. Несколько часов назад ее тело принадлежало Элию. Ее грудь, ее бедра, ее лоно помнили эти мгновения. Порой начинало казаться, что мальчишки слышат ее мысли - она ловила на себе их слишком внимательные взгляды.

     Она ушла с занятий и долго бродила по Риму, прикидывая, не поехать ли к Элию в Тибур.

     Поехать хотелось безумно. Она даже остановила таксомотор, но тут показалось, что кто-то следит за нею, и Летги отпустила машину. Ах, как трудно совладать с собственными желаниями. Как хочется их немедленно исполнить и...

     "А что если выйти на арену Колизея и сделаться исполнительницей желаний"?

     Сейчас ей все под силу. Даже это. Вот, только Элий не одобрит ее выбор.

     Она вернулась домой и до вечера пролежала в кровати, вспоминая миг за мигом вечер накануне. Потом вскочила, намазала помадой рот. На листе розовой почтовой бумаги отпечаток ее губ приобрел фиолетовый оттенок. Цветным стадом она вывела наискось "Элий", а дальше исчиркала всю страницу восклицательными знаками. Запечатала письмо и помчалась на почту. Завтра утром Элий получит ее послание. Конечно, это идиотский поступок. Но Летти знала, что Элию ее выходка понравится.

     Ему нравились контрасты - ум в сочетании с наивностью, неискушенность - вместе со страстностью. Летиции казалось, что он сам сказал ей об этом. Или она догадалась?"

     "Элий, Элий, Элий", - напевала она, вприпрыжку возвращаясь с почты и одаривая встречных полубезумной улыбкой.

     И вновь показалось, что кто-то идет следом.

     Страх охватил ее, мгновенный, удушающий. Она запаниковала, повернула назад. Остановилась. Нырнула в подвальчик, украшенный заманчивой вывеской. В кофейне было прохладно и тихо. Жужжали вентиляторы, потоки воздуха приятно холодили спину. Летиция заказала чашку кофе, уселась у окна. Прохожие спешили мимо, все безмятежны и веселы. Лишь кот, лежащий на мостовой напротив окна, смотрел на Летти грустными изумрудными глазами и облизывался-Преследователь не появлялся.

     - Куколка, пойдем-ка со мной, - какой-то низкорослый тип с ярко накрашенными губами положил. Летиции руку на плечо. Ладонь у него была холодной и липкой.

     Летти вздрогнула от отвращения и плеснула кофе в лицо накрашенному наглецу. Вылетела из кофейни. Побежала, стараясь не оглядываться. Знала - кто-то по-прежнему следует за ней.

     Спустившись в триклиний и увидев Бенита, Летти нахмурилась.

     Она уже сделала несколько шагов к пирующим, когда поняла, что единственное пустое место осталось на сигме рядом с Бенитом. Она посмотрела на мать. Красавица Сервилия безмятежно смеялась, обнажая ослепительно белые зубы. Рядом с хозяйкой расположился поэт Кумий и льстил непрерывно. Мать как будто не замечала растерянности дочери.

     - Мама, я не возлягу рядом с Бенитом! - заявила Летиция громко.

     Сервилия наконец ее заметила, неторопливо повернула голову и взглянула насмешливо.

     - Чем тебе не нравится наш красавец Бенит?

     - Он мне противен.

     Бенит захохотал:

     - Я всегда любил дерзких девчонок.

     - Твое место там, где я распорядилась, - тон Сервилии был непререкаем.

     Летиция подошла к известной актрисе Юлии Кумской, частой гостье вечеров Сервилии, и, наклонившись к стареющей театральной богине, попросила:

     - Юлия, ты не возляжешь рядом с Бенитом?

     Актерка улыбнулась так, будто собиралась сказать что-нибудь ласковое, и проговорила шепотом, но шепотом актрисы, который слышен в задних рядах театра:

     - Ну разумеется, милочка, тебе не стоит ложиться рядом с ним. В прошлый раз он засунул мне пальцы в вагину и довел меня до оргазма между первой и второй переменой блюд. Так что ты рискуешь лишиться девственности столь необычным способом. Летиция вспыхнула, окинула пирующих гневным взглядом и бросилась вон из триклиния. Разрезальщик вытянул руку, чтобы помешать ее бегству. Но она увернулась и выбежала в перистиль. Прохладный воздух сада пахнул в лицо. Летти приложила руки к пылающим щекам.

     - Мразь! Мразь! - выкрикнула она. И неясно было, к кому относится этот возглас - к Бениту, или к матери, или же к Юлии.

     Летиция чувствовала себя такой несчастной. И такой одинокой. Ее никто не любит - даже Элий. Она лишь обманывает себя. Он не любит, он мучается. А мать старательно подталкивает ее в объятия этого подонка Бенита. Вновь перед глазами явилась сцена будущего убийства и пятна крови на сенаторской тоге. Бенит пройдет в сенат, а после кого-то убьет.

     К несчастью, видение не может служить доказательством в суде. К тому же Летиция не знала, кто станет жертвой Бенита.

     Общество Сервилии сделалось вульгарным, едва в нем появился этот тип. Теперь ate находят нужным пошло шутить и громко смеяться - аура эстетизма и легкого, в границах дозволенного, флирта исчезла мгновенно. Как и хорошие манеры. Мужчинам понравилось говорить грубости, женщинам - их слушать.

     В перистиле раздались шаги, и в сад вошел. Бенит.

     - Куда же ты убежала, маленькая бунтарка? Летти попятилась. Но пятиться было некуда. Перистиль был крошечный. Она тут же уперлась в стену.

     - О, я понимаю! - самодовольно хмыкнул Бенит. - Тебе захотелось уединиться вместе со мной. Как видишь, я понял твой призыв. Я здесь.

     - Убирайся! - Летти хотела это выкрикнуть, но голос почему-то осип.

     - Женщины всегда сопротивляются, зато потом довольны. И ценят в мужчинах только одно - грубость. А я умею быть грубым.

     Он сгреб ее в охапку и сжал изо всей силы, будто собирался переломать позвоночник.

     - Женщинам нравится, когда их так обнимают!

     Летиция всадила зубы ему в плечо и ощутила во рту вкус крови. Бенит взвыл по-звериному и ударил ее по голове. Она упала, отлетела к стволу пальмы. Несколько мгновений лежала неподвижно. Потом вскочила и с неожиданной резвостью рванулась вон из перистиля. Бенит попытался удержать ее, успел ухватить за грудь. Схватил, будто это не женская грудь была, а плод, который надо сорвать. Летиция закричала. Оживленная ее криком тень пальмы материализовалась, подняла Бенита на руки и бросила в бассейн. Брызги обдали фонтаном лицо и платье Летиции. А неизвестный сказал: "Идем"! И взял ее за руку, как маленького ребенка. Они выбежали из перистиля и помчались наверх по лестнице. Руки у незнакомца были сухие и горячие, как руки больного лихорадкой. Но вряд ли незнакомец был болен - в нем чувствовалась удивительная сила. Когда они вступили в полосу света, Летти заметила, что ее спаситель молод - на вид ему не больше двадцати пяти. Но при этом он выглядел умудренным мужем, почти стариком. От незнакомца исходил запах какой-то немыслимой древности. И еще от него пахло, как пахнет от нагретой настольной лампы - горящей пылью. Он был огонь и седая пыль - одновременно.

     Незнакомец довел Летти до дверей ее спальни.

     - Запрись и никого не пускай к себе, даже мать, - посоветовал он.

     И осуждающе покачал головой, будто выносил приговор красавице Сервилии.

     - Кто ты? - она попыталась заглянуть ему в глаза.

     Глаза были темны, насмешливы, печальны.

     - Меня послал Элий. Я служу в его охране. Элий? Значит, он все-таки беспокоится о ней. У Летиции запылали щеки, а на глазах выступили слезы.

     - Не уходи, - взмолилась она. - Мне страшно.

     - Я не уйду, буду рядом. Но и ты будь осторожна. Очень прошу... - его голос дрогнул. Или ей показалось? Как прежде в его жесте почудилась необыкновенная нежность.

     Летги вбежала в свою комнату и защелкнула замок. Значит, Элий думает о ней. Не любит, но думает. Ей казалась, что между ними огромная стена. Выше римских стен, обветшалых, могучих, заложенных еще самим Траяном Децием. И надо через эту стену перелезть. Она готова. Даже если Элий не подаст ей руки, она все равно окажется рядом с ним. Одной быть так страшно!

     Летти вспомнила плесканье Бенита в бассейне и расхохоталась.

     И тут же боль отдалась в плече и груди.

     "Завтра будут синяки,- подумала она,- будто я шлюха из Субуры, а меня избил сутенер".

     В дверь настойчиво постучали.

     - Летти, это я, открой, - услышала она голос Сервилии.

     - Иди ты к воронам! - Летти выкрикнула ругательство с восторгом.

     Сервилию она ненавидела сейчас больше, чем Бенита. Мать должна была защищать ее, а вместо этого оказалась на стороне подонка.

     - Летти, ты можешь сказать, что произошло? Бенит явился в триклиний весь мокрый и разъяренный.

     Ага, она наконец решила поинтересоваться, что случилось.

     - Он пытался меня изнасиловать, а я столкнула его в бассейн, - Летиция решила, что вполне может приписать себе действия своего спасителя.

     Последовала пауза, но не слишком продолжительная.

     - Он просто ухаживал за тобой. Если бы он захотел взять тебя силой, он бы это сделал. - Сервилии нельзя было отказать в логике. Она вновь налегла на дверь. - Открой! Вспомни, я спасла тебе жизнь. Хотя и очень рисковала из-за твоей глупой выдумки. - Вместо того чтобы оправдываться, Сервилия по своему обыкновению обвиняла.

     Она никогда не признавала себя виноватой. Никогда. Даже когда подличала и когда врала.

     - Премного благодарна. Но я буду благодарить тебя еще больше, если ты выставишь Бенита за дверь. К тому же жизнь мне спас Юний Вер. И Элий.

     Имя Элия привело Сервилию в ярость. Она изо всей силы стукнула кулаком в дверь.

     О боги! Да она просто ревнует и завидует ей, своей дочери! Не к Элию ревнует, нет, ревнует к возможности любить и быть любимой, и выйти замуж по любви, а не продаваться, как пришлось продаться ей, Сервилии, и делить ложе с нелюбимым, и угождать ему ради его бесчисленных миллионов, ежеминутно подавляя отвращение. А потом, обретя наконец свободу, заводить молодых смазливых любовников, теша униженное тело. Теперь мать хочет и ее, Летицию, приговорить точно к такой же жизни, чтобы дочь повторила ее путь во всем - сначала краткий миг любви, а потом богатство, власть и рядом человек, которого презираешь.

     Летиция вздохнула. Она думала, что ее мать куда умнее.

     И, главное, добрее. Но поняла, что называть Сервилию доброй неловко. Легации сделалось так горько, что на глаза навернулись слезы. Ей так хотелось, чтобы ее кто-нибудь любил.




Страница: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 | 72 | 73 | 74 | 75 | 76 | 77 | 78 | 79 | 80 | 81 | 82 | 83 | 84 | 85 | 86 | 87 | 88 | 89 | 90 | 91 | 92 | 93 | 94 | 95 | 96 | 97 | 98 | 99 | 100 | 101 | 102 | 103 | 104 | 105 | 106 |

Оцените книгу: 1 2 3 4 5

Добавление комментария: